«На земле три ребенка лежали». Почему в Центральной Азии женщины идут на суицид вместе со своими детьми

Цветок несчастья

«Соседи сказали, что она сначала выкинула троих детей из окна, а затем выпрыгнула сама, — рассказывали 22 ноября жители микрорайона Жетысу в Алматы, ставшие свидетелями трагедии. — На земле три ребенка лежали, от трех до семи лет. Врачи пытались спасти их жизнь, к сожалению, двое уже не дышали. Дети практически голые были, даже штанов на одном из них не было. Когда я это увидел, мне плохо стало».

В тот день 28-летняя Бахтыгуль Кыдырбаева выбросилась из окна девятого этажа вместе с двумя дочерями пяти и шести лет и двухлетним сыном. Женщина и двое детей погибли до приезда скорой помощи, еще один ребенок умер по дороге в больницу.

Родственники горевали, что старшая из погибших дочерей в сентябре только пошла в одну из алматинских школ. Вторая дочь ходила в подготовительный кружок.

В квартире полиция нашла оставленную женщиной предсмертную записку, но ее содержание не разглашалось. Было начато расследование дела о доведении до самоубийства. По предварительной версии, причиной суицида стала ссора с мужем, однако в момент трагедии дома его не было.

При этом «Sputnik Казахстан» со ссылкой на источник в правоохранительных органах сообщил, что в предсмертной записке не назывались конкретные лица: «Общий смысл такой, что не выдержала испытаний, которые были даны, устала от жизни. Никого конкретно не винит, но написано, что виновные в этом знают себя, и просит прощения».

Муж погибшей Нурсултан Оразов объяснил в интервью корреспонденту «Информбюро», что в его семье «все было нормально». По словам Оразова, они с супругой переехали из Шымкента в Алматы шесть лет назад. Пара снимала квартиру и испытывала постоянные финансовые трудности. В последнее время жена сидела дома с детьми, а мужчина пытался найти работу.

«Мы снимали жилье. Зарплата маленькая была. Родители тоже безработные, дома, они в Шымкенте живут. Образования у меня нет. Ничего не было, социальной помощи не давали. Когда был жесткий карантин, тоже просили, нам не давали. В ЦОН, акимат, везде жена обращалась. Жена мне говорила — отказывали. <…> Мне самому сейчас не хочется жить», — признался он.

Оразов заверил, несмотря на трудности, они жили счастливо и «жена ничего не говорила». В интервью «31 каналу» мужчина утверждал, что версия полиции о ссоре между супругами не соответствует действительности. Свекор погибшей в интервью телеканалу «Астана» также отрицал историю с конфликтом в семье. По его словам, пара жила в мире и никогда не ссорилась.

«Я с ними разговаривал накануне трагедии. Невестка, как обычно, спросила у меня: "Папа, как у вас дела?". Все было хорошо. Она была очень хорошей. Что могло произойти, для нас загадка. Не могу сказать, что мой сын Нурсултан был плохим. Он не пил, не курил. Когда все это произошло, он сказал: "Папа, их всех четверых нет. Зачем мне теперь жить?"» — рассказал Бауыржан Оразов.

Пособия и микрокредиты

Старшая сестра погибшей Жанар Кыдырбаева подтвердила журналистам «31 канала» слова Оразова о том, что Бахтыгуль несколько раз подавала документы на пособие, но так и не смогла его оформить.

Однако в управлении социального благосостояния Алматы отказались подтвердить, что семья обращалась к ним за получением социальной помощи: «По нашим данным, у них прописки в Алматы не было и за социальной помощью они не обращались ни в Центр занятости населения, ни в социальный отдел. Последнее обращение у них было в Шымкенте», — сообщили чиновники, добавив, что Нурсултан Оразов также не регистрировался в Центре занятости и вероятно был трудоустроен.

При этом в управлении занятости и соцзащиты Шымкента объяснили, что в 2021 году выплатили семье по 112 676 тенге за май и июнь. Однако 29 октября им было отказано в предоставлении адресной социальной помощи, поскольку Оразов продал свою Toyota Carina в июле 2021 года и доход на члена семьи превысил 70% прожиточного минимума.

Также, по данным чиновников, Оразов не был зарегистрирован как безработный и в последнее время трудился на рынке «Алтын Орда», а погибшая была временно зарегистрирована в Алматы с 6 августа.

Корреспондентам «31 канала» также удалось выяснить, что на Кадырбаеву было оформлено три микрозайма. Платежи по двум из трех кредитов были просрочены, а документы по ним передали судоисполнителям. В последний раз женщина взяла микрозайм в 15 тысяч тенге в октябре, но и эту сумму она не вернула вовремя.

Как писало издание Orda.kz, в 2019 и 2020 годах погибшая оформила займы на общую сумму около 200 тысяч тенге. Судоисполнитель запретил ей выезд из Казахстана 16 июня 2019 года. Муж погибшей рассказал журналистам, что знал о кредитах и «выплачивал их как мог». При этом родственники мужа утверждали, что вовсе не были в курсе финансовых трудностей семьи.

Вторая жена и азартные игры

Родные погибшей заявили газете «Экспресс-К», что не верят в то, что Бахтыгуль могла покончить с собой из-за финансовых проблем — они уверены, что всему виной муж. По их словам, в последние месяцы у супругов разладились отношения и они не жили вместе.

Старшая сестра погибшей Жанар Кадырбаева рассказала изданию Orda.kz, что три месяца назад ей стало известно о второй жене мужа — ею оказалась обеспеченная женщина с хорошей зарплатой и тремя детьми. Они ждали общего ребенка и это сильно ударило по Бахтыгуль.

После того, как молодая женщина узнала о любовнице, она решила обеспечивать детей сама и не возвращаться в Шымкент к родным, так как опасалась оказаться «под завалом сплетен». По словам сестры, Оразов не собирался уходить от второй супруги, так как ему были важны деньги, которые она давала. Кадырбаева подозревает, что любовница могла запугать Бахтыгуль, требуя оставить Оразова.

Жанар Кадырбаева отметила, что Бахтыгуль никогда не поднимала тему самоубийства и убийства детей, в которых заключался смысл ее жизни. Она объясняет поступок сестры тем, что после того, как у ее супруга
появилась вторая жена и семейные отношения разладились, Бахтыгуль перестала кому-либо доверять и не смогла оставить детей одних.

«Мне так кажется, она, наверное, подумала: если я умру, то мои дети останутся без присмотра. Думаю, никому не доверяла, поэтому решилась на такое дело», — предположила Кадырбаева.

Также она упомянула, что по версии полиции Нурсултан Оразов — игроман. Сама сестра погибшей замечала, что у них дома всегда были игральные карты и фишки из казино, а у отца семейства могли водиться крупные суммы денег.

Помимо этого Жанар Кадырбаева рассказала о звонке Оразова, в котором тот сообщил ей о самоубийстве сестры, а после позвонил еще раз и попросил ее ничего не рассказывать следователям.

Женщинам некуда обратиться за помощью

Подобные случаи не редкость в Центральной Азии. В Таджикистане за прошедшие несколько лет зафиксирован рад похожих происшествий. Так, в сентябре 2015-го жительница Вахшского района Саломат Пирова с тремя детьми бросилась в реку — ее удалось спасти, но все дети утонули. Врачи объяснили попытку самоубийства послеродовой депрессией.

В феврале 2016 года 25-летняя таджикистанка Зухро Махмуродова бросилась в реку Вахш вместе с четырьмя дочерьми, двум из которых не было двух лет. Все пятеро погибли.

В мае 2018 года таджикистанка Сайрам Холова покончила с собой, бросившись в реку с двумя детьми. Через год суд приговорил ее мужа Фатхулло Шарипова к пяти годам колонии за доведение жены до самоубийства. По версии обвинения, Шарипов «бессердечно и жестоко относился к своей супруге и детям, не обеспечивал их самым необходимым — одеждой и питанием», а также «постоянно унижал свою супругу и подвергал побоям».

В апреле 2021 года после семейной ссоры 32-летняя жительница Согдийской области Таджикистана Шахло Шарипова обвязала троих детей платками и повесила на яблоневом дереве в саду у озера Кулак, после чего повесилась сама. Ее старшему сыну было шесть лет, дочери четыре года, а младшему ребенку — восемь месяцев.

В 2018 году уже в Кыргызстане, в Оше, 40-летняя мать троих детей Айзат Чиртекова выпрыгнула из окна четвертого этажа вместе с семимесячным младенцем. Причиной попытки суицида стала очередная ссора с мужем, в ходе которой он угрожал ее убить, если она не найдет ему 2 000 сомов. Ребенок и мать выжили. Как объясняла потом женщина в суде, она подумала, что после ее смерти младенец никому не будет нужен. После выписки из больницы ребенка поместили в детский дом. Чиртекову же суд приговорил к 11 годам колонии по обвинению в покушении на убийство ребенка.

Позже выяснилось, что муж «сильно и жестоко» бил женщину: душил, сломал ребро, втыкал нож в ягодицу, резал ноги и руки лезвием, наносил ожоги током. В октябре 2021 года Верховный суд Кыргызстана смягчил срок осужденной с 11 до пяти лет.

В Узбекистане также нередко происходят случаи самоубийств матерей вместе с детьми. В марте 2021 года 31-летняя беременная жительница Навои бросилась под поезд вместе с тремя маленькими дочерьми. Под составом погибла только мать, дети остались живы. Оказалось, что на суицид узбекистанку толкнула очередная беременность — она должна была родить девочку, но муж постоянно упрекал ее в том, что она не может родить ему сына.

В июле этого года жительница Кашкадарьи также бросилась под поезд вместе с двумя детьми, все они погибли. Причиной стала ссора со свекром. Прокуратура начала расследование об умышленном убийстве двух или более лиц.

В сентябре суд Самаркандской области приговорил к семи годам колонии местного жителя за доведение до самоубийства жены и 16-летней дочери. Также к четырем годам ограничения свободы по той же статье была приговорена свекровь. По версии обвинения, первой с собой покончила 16-летняя девушка из-за того, что отец и бабушка постоянно унижали мать «за рождение девочек». Супруг также неоднократно избивал женщину. После суицида девушки буквально через два часа рядом с ней в сарае повесилась и ее мать.

Анализируя случаи самоубийств среди многодетных матерей на примере того, что произошло на днях в Алматы, руководитель альянса психологов Genesis Райса Байдалиева рассказала Tengrinews, что женщинам, переживающим бытовое насилие, зачастую некуда обратиться, а для получения материальной помощи нужно пройти множество бюрократических препон, собрать большое количество документов и столкнуться с пренебрежительным отношением работников этих ведомств.

«У нас в обществе есть определенная стигматизация женщин, оказавшихся в таких трудных ситуациях. Почти каждая женщина из тех, кто приходил ко мне на прием, говорила о том, что чувствует себя человеком второго сорта», — говорит Байдалиева.

Она считает, что на ситуацию также влияют и частые роды, которые при нездоровой обстановке в семье могут оставлять глубокий след на психике: «Если после беременности женщина испытывает психическое или физическое насилие, то у нее вырабатывается недостаточное количества гормона окситоцина, который помогает справиться с послеродовым состоянием и способствует защите потомства».

По словам психолога, все доводы о том, что женщина должна думать о своем будущем и будущем детей не работают, когда ее охватывает отчаяние и она не может до конца контролировать свои действия: «Ученые выяснили, что, когда человек испытывает какие-то очень сильные эмоции, префронтальная кора, которая отвечает за анализ поведения и программирование поведения, полностью выключается. Я думаю, что в случае с женщиной, которая совершила суицид, человек долго находился в состоянии стресса и не мог принимать адекватные решения».

Психолог считает, что работа государственных кризисных центров зачастую оказывается абсолютно неэффективной, когда речь идет о женщинах, находящихся в зоне риска. Поэтому, считает Байдалиева, необходимо создавать частные центры психологической помощи для женщин, страдающих от семейных и бытовых трудностей, где будут работать квалифицированные специалисты, готовые помочь нуждающимся.