Вирус иммунодефицита человечности. Почему в Узбекистане продолжается дискриминация ВИЧ‑положительных

Когда так близко зона риска

По версии следствия, жительница Бухарской области трудилась в ночном клубе, а проституцией занималась «в свободное от работы время». В итоге у нее обнаружили ВИЧ. Несмотря на предупреждения врача об уголовной ответственности за намеренное заражение партнеров, узбекистанка продолжила подрабатывать. По информации правоохранителей, инфекцию от нее получили более 20 мужчин.

Об аналогичном эпизоде и тоже в Бухарской области сообщалось в конце 2021 года. Тогда суд назначил секс-работнице 6,5 лет лишения свободы. Следствие доказало, что женщина на протяжении четырех лет намеренно заражала своих клиентов вирусом иммунодефицита. После того, как узбекистанка узнала о своем диагнозе, она начала выбирать более состоятельных людей. В деле отмечено, что осужденная заразила ВИЧ-инфекцией около 40 мужчин, многие из которых, в свою очередь, передали вирус своим женам.

Летом этого года милиция арестовала жителя Андижанской области, который, зная, что является носителем ВИЧ-инфекции, продолжал вести активную половую жизнь. По версии следствия, он заразил двух своих партнерш. Еще одна женщина, также вступившая с ним в половую связь, сдала тест на вирус и получила отрицательный результат.

Кандидат биологических наук, сотрудница ННО Ishonch va Hayot, а также координатор проекта «Права человека и ВИЧ» Виктория Аширова считает, что люди, живущие с ВИЧ, в том числе женщины, предоставляющие сексуальные услуги, не ставят целью заразить партнера или клиента.

«Такую интерпретацию подобных дел тиражируют или правоохранительные органы, чтобы оправдать свою деятельность, или "шустрые журналисты", — рассуждает собеседница "Медиазоны". — На практике доподлинно очень трудно доказать, кто кого и когда заразил. Возьмем, например, мужчину из Андижанской области: не факт, что его партнерши не были носительницами вируса до вступления с ним в контакт. Возможно, они никогда не сдавали тесты и не знали о своем статусе».

Эксперт отметила, что за 25 лет работы в сфере ВИЧ/СПИД она практически не видела, чтобы инфицированный намеренно пытался кого-то заразить. По словам Ашировой, напротив, обычно ВИЧ-позитивные люди прикладывают максимум усилий, чтобы не стать причиной распространения болезни, ведь за это в Узбекистане предусмотрена уголовная ответственность и реальный срок.

При этом специалист и ее коллеги ратуют за декриминализацию законодательства о ВИЧ-инфекции. «Именно из-за наличия соответствующей статьи в УК многие узбекистанцы не стремятся добровольно проходить тестирование. Ведь легче жить, не зная, что ходишь под угрозой статьи за заражение ВИЧ-инфекцией», — аргументировала Аширова.

К борьбе с распространением ВИЧ в Узбекистане подключилось министерство внутренних дел. Ведомство разработало инициативу, согласно которой всех выявленных в ходе «оперативно-профилактических мероприятий» секс-работниц, гомосексуалов и наркопотребителей будут принудительно обследовать на наличие инфекции. Кроме того, в МВД считают, что обязательному тестированию должны подвергаться не только представители групп риска, но и люди из их окружения.

Если предложение министерства утвердят в парламенте, то предположительно данный механизм запустят с начала 2023 года. Планируется, что медицинские исследования будут проводиться за счет государства.

Аширова выступает против инициативы МВД, считая ее неэффективной и нарушающей права человека.

«Я и мои коллеги считаем, что это приведет к новой волне стигмы в обществе вокруг людей, живущих с ВИЧ/СПИД и к откату в нашей работе по формированию толерантного отношения к инфицированным. Проще говоря, принудительное обследование вызовет еще больший страх у населения и отторжение к представителям групп риска, которые были обозначены в документе министерства внутренних дел, — объясняет она. — К тому же, в законопроекте есть много "действий" на усмотрение правоохранительных органов, что может привести к "охоте на ведьм", когда они начнут гоняться за представителями указанных категорий граждан только ради выявления ВИЧ-инфекции. В общем, инициатива МВД усилит демонизацию темы ВИЧ среди населения, что в итоге обернется стигмой, дискриминацией и нарушением прав человека».

Специалист отметила, что, хотя национальная стратегия по борьбе с ВИЧ/СПИД предусматривает усиление работы с группами риска, это не означает применение «арсенала» принудительных мер.

«Что-то принудительное всегда вызывает неприязнь, даже если это идет во благо. Например, у ВОЗ нет рекомендаций лечить человека насильно, и прогрессивные врачи никогда не будут лечить пациента без его согласия», — подчеркнула кандидат биологических наук.

В подтверждение своих слов Аширова приводит пример принудительного лечения от наркозависимости и алкоголизма.

«Если человека лечат против его воли, вероятно, это не приведет к успеху. При жестком контроле со стороны медиков и семьи можно добиться результатов — пациент временно откажется от наркотиков или спиртного, но гарантии полной победы над зависимостью нет. Я знаю тысячи подобных историй, показывающих неэффективность принудительного лечения. Шансы на выздоровление гораздо больше у тех, кто самостоятельно и осознанно принимает решение лечиться», — констатирует Аширова.

Опасные профессии

В Узбекистане «опасными» с точки зрения распространения ВИЧ/СПИД считаются не только люди из групп риска, но и представители определенных профессий.

Узбекистанка Элина, которой при рождении в 2000 году поставили диагноз ВИЧ, признавалась, что, помимо издевательств от сверстников в детстве, столкнулась с дискриминацией при выборе профессии. По словам девушки, ее статус не позволил ей поступить в медицинский колледж, устроиться на работу врачом, парикмахером, поваром.

ВИЧ-положительные узбекистанцы, занимающиеся «запрещенными» для них видами деятельности, могут не просто лишиться работы, но и оказаться на скамье подсудимых. Например, в апреле сообщалось о деле против ташкентского стоматолога, который, зная о своем диагнозе, продолжил медицинскую практику. Согласно соответствующей статье Уголовного кодекса, врачу грозит до пяти лет лишения свободы.

О подобном случае СМИ писали и раньше — в 2020 году проходил процесс над мастером по стрижке волос. Обвиняемая обратилась в ННО Ishonch va Hayot, и правозащитники вместе с юристами начали отстаивать ее интересы. Линия защиты строилась на том, что, хотя профессия парикмахера включена узбекским Минздравом в список «опасных», в странах СНГ в подобных перечнях ее нет.

К тому же, как подчеркивали адвокаты, по данным следствия, ВИЧ у девушки находился в стадии ремиссии, вирусная нагрузка равнялась нулю. Плюс парикмахер в работе не использовала колюще-режущие предметы, что минимизировало риск передачи инфекции клиентам. В результате активисты сумели спасти узбекистанку от тюрьмы — судья назначил ей наказание «с испытательным сроком на два года».

Виктория Аширова считает прогрессом то, что Минздрав Узбекистана в 2014 году пересмотрел список профессий, запрещенных для людей с ВИЧ, и сократил перечень, оставив лишь девять пунктов — ранее их было 21.

«Восемь профессий из списка понятно, они предполагают тесный контакт врача и пациента: хирургия, работа с кровью, родовспоможение, косметология. Тут все логично, так как есть момент нарушения целостности тканей и теоретически может быть прямое попадание вируса от ВИЧ-позитивного врача в кровоток пациента при нарушении стерильности процедуры, — размышляет Аширова. — Но профессии, связанные со стрижкой, бритьем, маникюром в этом перечне лишние. Оставим в стороне пирсинг и татуаж, здесь многое зависит от мастера, хотя, насколько я знаю, сейчас все используют перчатки и применяют одноразовые приборы, что максимально ограничивает передачу инфекции. А что касается парикмахеров — риск заражения возникнет, только если на руке мастера и на голове клиента есть открытые раны. А таких случаев практически не бывает. Поэтому мы выступаем за исключение парикмахеров из списка Минздрава».

По словам Ашировой, в Узбекистане наблюдаются случаи дискриминации при приеме на работу, когда у кандидата требуют справку о ВИЧ-статусе, хотя это незаконно. К тому же, некоторые предприятия заставляют сотрудников ежегодно проходить тестирование — причем зачастую для профессий, не входящих в перечень «опасных».

Сотрудница Ishonch va Hayot добавляет, что нарушаются права не только взрослых. «Руководство детсадов и начальных школ старается не брать ВИЧ-положительных детей, советуя родителям перейти на индивидуальное обучение на дому. На мой взгляд, при этом ребенок лишается общения со сверстниками, начинает думать о себе негативно», — считает она.

Аширова уверена, что для исправления ситуации необходимо донести до общественности и властей справедливость поддержанного ВОЗ тезиса Н=Н («Неопределяемый = Непередающийся»).

«Научно доказано, что если инфицированный постоянно принимает антиретровирусную терапию, и у него неопределяемая вирусная нагрузка, из-за чего в его организме наблюдается незначительное количество вируса, то он практически не может передавать ВИЧ даже половым путем и тем более вертикальным. Добавлю, что сегодня, как правило, при приеме антивирусной терапии ВИЧ-позитивные женщины рожают здоровых детей, а в парах, где носителем инфекции является один из партнеров, и он принимает антивирусную терапию и его вирусная нагрузка неопределяемая, болезнь не передается другому, несмотря на многолетние сексуальные отношения», — объясняет кандидат биологических наук.

Собеседница «Медиазоны» подчеркивает, что в Узбекистане есть закон «О противодействии распространению заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека», согласно которому «запрещается прерывание трудового договора в случае обнаружения у работника ВИЧ», однако в жизни все гораздо сложнее.

«Из-за стигмы в обществе инфицированные скрывают свой статус, боясь последствий для себя, родственников и детей. Поэтому при требовании пройти тестирование или показать медкнижку, они предпочитают уволиться по "собственному желанию", хотя настоящей причиной является ВИЧ-диагноз», — резюмирует Аширова.

В Узбекистане проводят тесты на ВИЧ не только по «профессиональному принципу». Более 20 лет назад власти ввели порядок, согласно которому исследованию на наличие инфекций, передающихся половым путем, подвергаются молодожены.

По словам нашего эксперта, многие именно при вступлении в брак впервые добровольно сдают тест на ВИЧ.

«Это неплохо, что до свадьбы люди узнают истинное положение дел со здоровьем своей второй половинки. Но мы видим случаи нарушения прав человека, когда медики или сотрудники загса пренебрегают тайной диагноза и сообщают о положительном статусе семьям молодоженов или вовсе отговаривают одну из сторон оформлять брак. Хотя, на мой взгляд, это личные вопросы пары, в которые родственникам точно не нужно вмешиваться», — отметила сотрудница Ishonch va Hayot.  

Правда и действия

В феврале текущего года власти Узбекистана озвучили статистику по количеству ВИЧ-инфицированных в стране. По официальным данным, с таким диагнозом живут примерно 45 000 человек.

Аширова считает эти цифры адекватными, так как они отражают количество людей, стоящих на учете в службе СПИД. «Специалистам нет смысла занижать число носителей вируса, ведь это может иметь последствия, например, в объеме приобретаемых препаратов, — аргументирует свою точку зрения она. — Хотя я уверена, что в статистике учтены 100% выявленных случаев, но ведь часть людей еще не выявлены, не знают свой ВИЧ-статус или скрывают его. Международные эксперты рекомендуют умножать официальную статистику на 1,5 для теоретической оценки. Мы при расчетах, разработке проектов и подготовке аналитики используем информацию, предоставленную государством. И я не вижу смысла не соглашаться с этими данными».

Исследователи из организации UNAIDS в отчете за 2020 год, ссылаясь на оценки официальных и независимых экспертов, выделяли разницу между реальным числом людей с ВИЧ и теми, кто стоит на учете — 54 000 и 42 425 человек соответственно. Впрочем, аналитики отмечали, что в стране инфекция удержана на концентрированной стадии, то есть распространена среди групп риска.

При этом, согласно данным международных экспертов и Минздрава республики, в Узбекистане наблюдается положительная динамика распространения ВИЧ. Если несколько лет назад ежегодно количество инфицированных росло в среднем на 4 000, то за последние годы показатели сократились практически вдвое.

Аширова подтверждает, что, если сравнивать ситуацию, которая была десять или даже пять лет назад, то страна добилась положительной тенденции в преодолении эпидемии ВИЧ: «Точно снизилось количество инфицированных, живущих на стадии СПИДа. ВИЧ-положительные беременные перестали бояться принимать антивирусную терапию. Работают меры по предотвращению вертикального пути передачи вируса. Сегодня в каждом регионе действуют мультидисциплинарные команды консультантов по принципу "равный равному" — они помогают людям с ВИЧ принимать пожизненное лечение и оказывают психо-социальную помощь. На мой взгляд, это большие достижения».

Причем, по словам Ашировой, у специалистов нет задачи сократить статистику по количеству ВИЧ-инфицированных — их, наоборот, надо выявлять. «Мы ставим вопрос о качественном выявлении ВИЧ-позитивных, чтобы своевременно начать терапию. Нам нужно бороться с эпидемией ВИЧ и стремиться к выполнению программы UNAIDS, в которой указаны индикаторы 95:95:95, то есть 95% населения должны знать свой ВИЧ-статус, 95% ВИЧ-позитивных пациентов должны находиться на антивирусном лечении, 95% из них в итоге должны иметь неопределенную вирусную нагрузку с минимальными шансами заразить кого-то еще», — рассказывает специалист.

Она добавляет, что сейчас реализацию программы UNAIDS по борьбе с ВИЧ-инфекцией финансирует Глобальный фонд, хотя уже более 50% препаратов для лечения приобретается за бюджетные средства Узбекистана. А развитие социальных проектов по борьбе с эпидемией ВИЧ среди уязвимых групп населения будет успешным, только если правительство Узбекистана начнет выделять на них бюджетные средства.

«Помимо государственного финансирования в борьбе с распространением ВИЧ/СПИД в республике эффективными, на мой взгляд, станут не принудительные меры, а социальные программы, предполагающие добровольное тестирование, в частности среди представителей групп повышенного риска. Еще одним методом является просвещение, ведь люди заражаются, потому что просто не соблюдают личную гигиену, не используют презервативы при половом контакте. Необходимо качественно работать с населением и особенно с молодежью», — заключает Аширова.