За речкой Амударьей. Что мешает талибам построить сильнейшую в Центральной Азии армию и стать реальной угрозой для постсоветских режимов

Дисциплинированные фанатики

Обладающие солидным боевым опытом отряды талибов всегда были внушительной военной силой в масштабах Центральной Азии. Тем не менее, армией как таковой они не являлись — на протяжении последних 20 лет войска талибов представляли собой скорее разрозненные партизанские ячейки, контролировавшие труднодоступные сельские районы страны.

Реставрация Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА) принесла с собой новые вызовы для бывших подпольщиков: едва ли создание монополии на насилие в стране, прожившей более сорока лет в состоянии гражданской войны, можно назвать тривиальной задачей. Однако внутренние угрозы, такие как появление антиталибского сопротивления на севере страны (главным образом, в Панджшере и Андарабе), сохранившие дееспособность ячейки «Исламского государства», необходимость насаждения единого исламистского порядка на территории полиэтнического государства, и, наконец, стремление доказать мировому сообществу легитимность своей власти и государственную состоятельность эмирата заставили талибов подойти к формированию новой армии Афганистана с полной ответственностью — и их шаги способны изменить расстановку сил в регионе.

О формировании боеспособной регулярной армии для защиты исламского эмирата от внутренних и внешних угроз талибы сообщили уже спустя месяц после захвата Кабула — такое заявление сделал начальник генерального штаба движения Кари Фасихуддин на фоне появления антиталибского сопротивления во главе с Масудом-младшим. Придерживаясь логики всеобщей амнистии, обещанной талибами всем сотрудничавшим со старым режимом, Фасихуддин заверил, что в состав будущих вооруженных сил будут включены солдаты и офицеры Афганской национальной армии.

В дальнейшем исполняющий обязанности министра иностранных дел Исламского Эмирата Афганистан Амир Хан Муттаки уточнил, что талибы не планируют восстанавливать на службе весь личный состав бывших силовых ведомств: по его словам, Афганистан не нуждается в столь раздутом силовом аппарате, размеры которого он связал с отсутствием поддержки «иностранной интервенции» народом Афганистана.

В еще одном заявлении глава генштаба Кари Фасихуддин охарактеризовал будущую армию как «сильную, дисциплинированную и обученную», подчеркнув, что войска эмирата будут изучать как военное дело, так и нормы ислама (в интерпретации талибов).

О необходимости религиозной индоктринации бойцов будущей армии говорил и исполняющий обязанности министра по делам границ и племен Мулла Нурулла Нури. В заявлениях официальных лиц не уточняется, кто именно отвечает за духовное просвещение солдат, однако оно вряд ли будет разительно отличаться от религиозного образования, полученного лидерами «Талибана» в пакистанских медресе в 1980-е годы — особенно в свете недавнего открытия двух филиалов медресе «Дар уль-Улум Хаккания» в Кабуле и Кандагаре.

Немало внимания уделяется и созданию имиджа будущих силовых структур. Пытаясь превратить армию в институт, пользующийся доверием населения, талибы в ответ на многочисленные сообщения о самоуправстве, коррупции, причинении вреда имуществу, убийств мирного населения и торговле наркотиками со стороны боевиков объявили о создании «мониторинговой группы», призванной установить всех злоупотребляющих своим положением силовиков. По утверждению ее главы Латифуллы Хакими, в результате работы группы порядка 4,5 тысяч преступников были исключены из рядов «Талибана».

Отцы новой армии — сыновья с министерскими портфелями

Руководители будущего силового аппарата Исламского Эмирата Афганистан были назначены 7 сентября 2021 года вместе с остальными членами «переходного» правительства талибов. Ими стали Мулла Мухаммад Якуб, занявший пост исполняющего обязанности министра обороны, и Сираджуддин Хаккани, занявший пост исполняющего обязанности главы МВД. Оба руководителя силовых ведомств — сыновья известнейших полевых командиров: Якуб — сын основателя движения «Талибан» муллы Омара, а Хаккани — сын основателя Сети Хаккани Джалалуддина Хаккани.

И Якуб, и Хаккани до своего назначения уже имели богатый опыт руководства отрядами боевиков. Мулла Якуб был ответственным за военные операции талибов против Афганской национальной армии и сил НАТО, Хаккани же унаследовал от отца широкую сеть боевиков вдоль почти всей афгано-пакистанской границы и в сопредельных районах двух стран. Более того, отряды Хаккани считались наиболее боеспособными среди талибов: на их счету ряд громких терактов, включая покушение на экс-президента страны Хамида Карзая, а также широкое использование террористов-смертников — Сеть Хаккани переняла эту ранее не типичную для региона тактику у «Аль-Каиды».

И хотя номинально создание новой талибской армии входит в компетенцию министра обороны, а не главы МВД, влияние Сети Хаккани на формирующиеся талибские вооруженные силы все же велико. Об этом свидетельствуют как назначение видного члена группировки Мали Хана на пост заместителя главы генштаба, так и сообщения о создании в составе будущей талибской армии батальонов смертников.

Кадры решают все

Во времена первого правительства талибов в структуре их вооруженных сил творилась неразбериха: главнокомандующим был лидер движения Мулла Омар, единолично принимавший стратегические, кадровые и финансовые решения, а командиры нередко совмещали военные посты с гражданскими. Как пишет пакистанский журналист Ахмед Рашид, глава Центрального банка талибов Мулла Эхсанулла Эхсан одновременно командовал элитным отрядом из 1 000 кандагарцев, министр здравоохранения Мохаммад Аббас служил заместителем командира экспедиционного корпуса, а Мулла Абдур Разак совмещал руководство военными операциями по всей стране и пост губернатора Герата.

Сами же вооруженные силы талибов в 1990-х насчитывали 25-30 тысяч человек, большинство из которых не получали зарплату за свою службу. Из-за этого в рядах талибов велась постоянная ротация: отслужившие несколько месяцев уезжали домой, и на их место приезжали новые рекруты. Фактически это была не регулярная армия, а лашкар.

Судя по всему, будущая армия талибов будет все же серьезно отличаться от той, что была в 1990-х годах. Исламисты намерены сделать ее контрактной и сохранить ряд нововведений, внедренных еще американскими инструкторами. Так, талибы не планируют отказываться от деления армии на 8 корпусов по географическому признаку — в ноябре 2021 года министерство обороны талибов выпустило декрет об их переименовании, однако не сообщило ни о каких качественных изменениях в организации войск.

Командование будущими вооруженными силами талибы планируют доверить исключительно лояльным людям. В апреле 2022 года Минобороны ИЭА объявило о намерении присваивать генеральские звания лишь тем, кто состоит в движении талибов более 13 лет и чья кандидатура будет одобрена высшим руководством движения. Кроме того, еще одним требованием к кандидату станет знание двух государственных языков Афганистана — пушту и дари. Это означает, что высший командный состав будущей армии практически полностью будет состоять из пуштунов (язык дари в Афганистане — lingua franca).

В мае 2022 года боевики сообщили о принятии на службу 130 тысяч человек, хотя еще в феврале объявляли о намерении создать вооруженные силы меньшей численности — до 110 тысяч штыков.

Сегодня заявленная численность будущей армии — 150 тысяч человек, но эта цифра может измениться в большую сторону. На протяжении последних 20 лет армия была одним из немногих способов заработка для молодых афганских мужчин, а приход к власти талибов превратил бывшую республиканскую армию в армию безработных. Талибы не намерены трудоустраивать в силовые структуры всех бойцов бывшей Афганской национальной армии, в первую очередь, из-за ограниченных финансовых возможностей боевиков. 350-тысячная армия Исламской Республики Афганистан финансировалась напрямую из бюджета США, а за январь-март текущего года расходы талибов на силовой аппарат уже составили 42% от всего бюджета Афганистана. И эта статья расходов в абсолютных значениях будет только расти по мере формирования армейского бюрократического аппарата, считают в американском Институте стратегии и политики NewLines.

В этих условиях движение объявило о том, что предпочтение при приеме на службу будет отдаваться кандидатам, уже воевавшим в рядах боевиков. Бывшие военнослужащие республиканской армии в большинстве своем оставлены на произвол судьбы — и просят талибов принять их в ряды новых вооруженных сил. Некоторые же, отчаявшись, кончают жизнь самоубийством.

Впрочем, с квалифицированными военными специалистами дела у талибов обстоят, судя по всему, не лучшим образом. Министерство обороны Исламской Республики Афганистан в феврале 2022 года выпустило заявление с призывом вернуться на родину тех, кто был отправлен правительством президента Гани на обучение военному делу за рубеж.

Неясно, сколько человек последовало этому призыву, однако, судя по выступлениям отдельных групп афганских выпускников зарубежных военных академий, даже оказавшись за границей без средств к существованию, они не спешат возвращаться домой несмотря на объявленную амнистию. Она, впрочем, оказалась весьма избирательной — более сотни бывших офицеров Минобороны, разведки и спецслужб бывшего правительства Афганистана были казнены талибами или пропали без вести после 15 августа 2021 года, что не добавляет уверенности в завтрашнем дне военспецам прежнего правительства.

Проблему нехватки специалистов талибы пытаются решить в том числе и путем возобновления работы учебных центров бывшей Афганской национальной армии. Едва ли у них получится восстановить их работу в прежнем объеме — из 120 тысяч бежавших из страны афганцев подавляющее большинство составляли сотрудничавшие с американскими войсками, среди которых немало и бывших инструкторов.

Новые трофеи и старое оружие

Квалифицированные кадры нужны армии талибов как воздух — в первую очередь, для того, чтобы воспользоваться всеми оказавшимися в их распоряжении трофеями. Как сообщает CNN со ссылкой на доклад Минобороны США, после падения Исламской Республики Афганистан на территории страны остались свыше 300 тысяч единиц американского стрелкового оружия и более полутора миллионов боеприпасов к ним, 40 тысяч единиц военной техники, включая 12 тысяч американских армейских вездеходов «Хамви», более 9,5 тысяч боеприпасов класса «воздух-земля», около 80 выведенных из строя самолетов и вертолетов (по-видимому, речь идет о летательных аппаратах американского производства), а также около 42 тысяч специальных средств, включая приборы ночного видения, системы связи и наблюдения.

Как сообщается в докладе, общая стоимость оставленной в Афганистане техники составляет свыше 7 млрд долларов, однако для работы с большинством трофеев талибам необходимы квалифицированные специалисты, и перспективы использования техники НАТО в их отсутствие весьма сомнительны.

По мнению специалистов Института стратегии и политики NewLines в Вашингтоне, еще одним фактором, осложняющим использование американских бронемашин, стал топливный кризис, разразившийся в стране после прихода талибов к власти.

Кроме того, эксперты расположенного в Гааге Международного центра противодействия терроризму отмечают, что в долгосрочной перспективе американское вооружение вряд ли способно обеспечить талибам преимущества на поле боя из-за нехватки запчастей и боеприпасов в регионе.

И хотя множественные кустарные оружейные мастерские по обе стороны линии Дюранда способны производить детали для самых разных типов стрелкового оружия, а афганские автомеханики — поддерживать наименее сложную военную технику в исправном состоянии какое-то время, наиболее вероятным сценарием эксперты видят попадание трофеев на черный рынок региона вместо широкого использования в новой армии талибов.

Особенно остро стоит вопрос с кадрами для военно-воздушных сил, важность которых для современной армии была в очередной раз доказана после операции ВВС Пакистана в Панджшере в сентябре 2021 года — тогда силы антиталибского сопротивления удалось разбить только после вмешательства авиации и беспилотников.

Исполняющий обязанности министра обороны Мулла Якуб в своих выступлениях неоднократно подчеркивал, что будущей армии «Талибана» предстоит защищать свою страну не только на земле, но и в воздухе. На данный момент талибы располагают некоторым количеством исправных вертолетов Ми-17, которые они продемонстрировали на военных парадах в крупных городах Афганистана в ноябре 2021 года. Таких машин у боевиков насчитывается около сотни, однако неясно, сколько из них способны подняться в воздух.

Кроме Ми-17, в руки боевиков попали и американские вертолеты Black Hawk, однако точное их количество и состояние неизвестно. Единственное видео, на котором запечатлен поднятый талибами в воздух Black Hawk, датировано августом 2021 года; на нем американский ударный вертолет используется для казни через повешение и не совершает сложных маневров в воздухе. Американские вертолеты сложнее в пилотировании и обслуживании, и, скорее всего, основу ВВС Талибана составят Ми-17, отремонтировать которые уже предложил «Рособоронэкспорт».

Помимо авиации, в распоряжении талибов также могут находиться около сорока советских танков Т-55 и Т-62, несколько сотен БТР-60, БТР-70 и БТР-80, до полусотни самоходных артиллерийских установок «Град», 130- и 122-мм артиллерийские орудия советского и российского производства, а также более тысячи советских минометов. Точное количество этих видов вооружений, их состояние и наличие боеприпасов к ним в настоящий момент установить не представляется возможным.

В любом случае уже сейчас армия Исламского Эмирата Афганистан превосходит по численности вооруженные силы каждой из стран Центральной Азии. Вкупе с религиозной накачкой 130-тысячного войска это не может не вызвать тревогу в светских республиках к северу от Амударьи. Там не без оснований опасаются, что в случае экспорта исламского радикализма с афганской территории недовольство диктаторскими режимами, уже три десятка лет угнетающими регион, вырвется наружу. Как это было, например, в Андижане в 2005 году, когда протест населения против действующей власти носил и политический, и социально-экономический, и религиозный характер. Религиозные мотивы звучали и во время Гражданской войны в Таджикистане в 1992 — 1997 годах.

Однако основным вопросом остается способность нового руководства Афганистана создать из отрядов боевиков-партизан дисциплинированную и боеспособную регулярную армию, обученную пользоваться доставшимися им трофеями. В случае успеха талибов на этом направлении можно будет говорить о появлении в Центральной Азии абсолютно непредсказуемой, но реальной силы, с которой придется считаться всем соседям.