Из практики оккупантов. На востоке Казахстана пытают задержанных и фальсифицируют дела, заведенные по итогам январских протестов

Мониторинг и задержание

Вечером 5 января 2022 года в Семее около трех тысяч человек вышли к оцепленному силовиками и колючей проволокой зданию акимата. Они мирно требовали отставки местных властей и правительства, пели гимн Казахстана и уговаривали полицейских со щитами присоединиться к протесту.

Ближе к 20:00 протест перерос в столкновения с полицией, в городе отключили мобильную связь и начали разгонять протестующих светошумовыми и газовыми гранатами, на площади прозвучали выстрелы. Именно тогда ранение в руку получила активистка из организации «Елимай» Алия Исенова, вышедшая на митинги для мониторинга ситуации.

Вместе с ней у акимата была и правозащитница из «Елимая» 50-летняя Райгуль Садырбаева, которая снимала на камеру все происходящее и призывала людей не применять силу к молодым нацгвардейцам, не брать в руки палки и камни. Тогда же ей удалось заснять момент с ранением Исеновой. После этого обоим женщинам пришлось уйти с площади и вернуться домой.

12 января Райгуль Садырбаеву задержали по подозрению в участии в массовых беспорядках и захвате административных зданий. В тот же день у нее дома провели обыск. По словам матери Садырбаевой Гульжанат, задержание и обыски прошли сразу после того, как правозащитница опубликовала пост о ранении Алии Исеновой.

«После того, как дочь опубликовала про Исенову — сразу пришли, вверх дном все подняли, я до сих пор убираюсь дома. До сих пор не могу собрать документы, все-все разбросано. Они если видели документы, то комкали и бросали их. Все перевернули — их интересовала только куртка Исеновой окровавленная, которая с дырками от пуль», — вспоминает мать арестованной.

Адвокат Садырбаевой Мейржан Доскараев добавляет, что во время обыска из дома забрали всю технику: гаджеты, компьютер и ноутбук, а также ее пенсионную карточку, на которую правозащитнице перечисляют пенсию — она инвалид третьей группы и страдает серьезным заболеванием крови. Карту ее близким вернули только 8 февраля после настоятельных обращений адвоката.

После задержания Райгуль Садырбаеву поместили в ИВС. Однако впервые адвокат Доскараев увидел свою подзащитную только 14 января на суде по мере пресечения — Райгуль отправили в СИЗО на два месяца. На том же заседании она впервые рассказала, что полицейские пытали ее после задержания.

Дубинки, пистолеты, угрозы

«Пока мы не знали, где она находилась, в это время ее душили, прямо взяли капюшон затянули на шее и душили до тех пор, пока она не потеряла сознание. Она слабенькая, быстро потеряла сознание. Если бы покрепче была, то, может быть, ее и дольше душили бы. Потом пытались ее изнасиловать дубинкой, представляете?» — возмущается мать Садырбаевой.

О пытках правозащитницы стало известно 11 февраля, когда в фейсбуке были опубликованы фотографии написанного Садырбаевой от руки заявления на имя генерального прокурора Казахстана. Арестованная правозащитница писала, что трое полицейских — Адыкпаев, Окапов и один, чье имя ей пока неизвестно — душили ее, пытались изнасиловать и приставляли пистолет к голове со словами: «Тебе конец, старуха». Все это было нужно, чтобы заставить семейчанку оговорить себя.

Садырбаеву поместили в холодную камеру без освещения, воды и со сломанным туалетом, из-за чего в помещении стояла жуткая вонь. «Ей не дали ни одеяла, ни матраса, ни подушки — [спала] на голой железной кровати. Она с 12 по 14 января объявила голодовку — три дня она не кушала, не умывалась — не дали ей возможности, даже просто воду не давали ей попить», — рассказывает адвокат Доскараев.

«Ей говорили: "Если подпишите все, что мы напишем, то тогда сделаем вам хорошие условия". Представляете, да? Как фашисты-гитлеровцы делали на оккупированных землях. Вот теперь тоже самое повторяется у нас. Но она отказалась [подписывать] и ее продолжали держать вот так», — объясняет Гульжанат Садырбаева.

После того, как правозащитница рассказала о пытках, следственный суд обязал прокурора провести проверку. Но, как утверждает адвокат Доскараев, никаких результатов она пока не дала.

«Я по этому поводу штук шесть-семь жалоб написал, но пока особых результатов нет. Она сама тоже 26 января обратилась с заявлением на имя прокурора Восточно-Казахстанской области. Но пока тишина. Говорят, что идет проверка и по результатам будет принято процессуальное решение», — жалуется адвокат.

Обострение

После этапа Садырбаевой в СИЗО Усть-Каменогорска — административного центра региона в 220 км от Семея — адвокат Мейржан Доскараев наконец попал к своей подзащитной. Это случилось только 26 января. Родственникам не удавалось ни встретиться, ни передать передачу Райгуль вплоть до второй декады февраля, то есть, почти месяц.

Мать правозащитницы рассказывает, что на свидание в СИЗО были большие очереди — они были в списке 20-ми, а с девяти утра до обеда в учреждении успели принять только четверых человек. На свидание отвели всего 15 минут: «И то на нас все время кричали, мол "быстрее, быстрее, у нас тут время кончается, у нас тут загружено"».

В СИЗО состояние Садырбаевой ухудшилось — обострились тяжелые болезни, но необходимой медицинской помощи ей оказать не смогли. Из-за красной волчанки у правозащитницы начали появляться темные пятна на лице — явный признак осложнения болезни, которая может привести к коме или даже смерти.

«Вот она сказала врачу в СИЗО: "У меня началось обострение, я себя плохо чувствую, мне надо ревматолога". Она же у ревматолога на учете. А он говорит: "Нет у меня ревматолога, не могу вызвать, вот я врач". Давление ей измерил, температуру и говорит: "Все в порядке у вас, нечего жаловаться, а то, что у вас на лице — это у вас от беременности". Она говорит: "От какой беременности, мне уже шестой десяток"», — рассказывает мать арестованной.

По словам Гульжанат Садырбаевой, у полиции были все бумаги, подтверждающие ее диагнозы, но никто не обратил на них внимания — правозащитницу не поставили на учет как человека с инвалидностью. По мнению ее матери, инвалидность Садырбаевой намеренно не учитывалась следствием.

Мать и сын

Несмотря на попытки семейской полиции и Нацгвардии подавить протесты, 5 января митингующим все же удалось прорвать оцепление, разгромить около десятка машин силовиков и захватить здание акимата. Уже после взятия администрации туда пришла известная местная активистка Анар Калиева, чтобы накормить протестующих.

По словам адвоката Мейржана Доскараева, Калиева пришла к месту событий уже после того как акимат был захвачен и в штурме не участвовала: «[Она] появилась в акимате ближе к девяти вечера. Она кушать принесла, чай принесла, на первом этаже организовала все, там же она окна заклеивала. Но в основном они кормили людей — она и еще пара женщин».

Как вспоминала дочь активистки Кербез Егинбаева в интервью Orda.kz, ближе к ночи ее мать позвонила с площади и попросила 18-летнего сына Азиза Жолатова забрать ее, так как она замерзла. Придя на площадь, семейчанин не смог найти свою мать, и решил вернуться домой. По пути он заметил брошенный БТР, который протестующие хотели сжечь, и решил его спасти.

«За руль сел другой человек, Жолатов сел сзади и они эту технику отвезли в часть Нацгвардии, где эта техника располагается. БТР они передали сотрудникам полиции», — настаивает адвокат Доскараев.

После этого парень вернулся домой, но матери там не было. На следующее утро, 6 января, парень поехал на работу к своей девушке Наргиз Момбаевой, где его и задержала полиция. Момбаева говорила Orda.kz, что около 10 силовиков ворвались в здание и начали жестокого избивать Жолатова.

«Он сидел в офисе у своей девушки, 10 человек в гражданской форме ворвались, выбили дверь, к голове 19-летней девушки приставили пистолет, приказали: "Ложись на пол или застрелим". Моего брата отпинали, прыгали на голове, весь подъезд был в крови. Прям сильно избивали на глазах у девушки и забрали», — рассказывала сестра Жолатова «Азаттыку».

Пропажа, избиения, СИЗО

Почти неделю ни адвокат, ни близкие не могли установить связь с Анар Калиевой и ее сыном Азизом Жолатовым. Позже стало известно, что они оба были задержаны по подозрению в захвате зданий и участии в массовых беспорядках. Калиеву задержали еще 6 января при зачистке площади и акимата силовиками.

11 января Кербез Егинбаевой через знакомых удалось выяснить, что ее мать и брат два дня содержались в центральном отделе полиции Семея, затем были перевезены в Затонское ИВС. Позже Жолатов рассказывал адвокату, что в коридоре отдела полиции всех задержанных на митингах клали лицами вниз, связывали руки и постоянно избивали дубинками.

«Кто в наручниках был, кто связанный. Азизу руки его же ремнем связали. И всех избивали дубинками. Если кто голову поднимал — они били всех подряд. <…> Избивали просто так. Буквально за то, что они участвовали [в митингах]. Да и там были не только те, кто участвовали, даже те, кто не участвовал, кто просто так попал — оказался не в том месте и не в то время», — говорит адвокат Доскараев.

Защитник утверждает, что одним из методов давления на Калиеву после задержания было избиение сына прямо у нее на глазах. Несмотря на это, ни она, ни Азиз не стали ничего подписывать и отказались давать показания. Следственный суд отправил их в СИЗО Усть-Каменогорска на два месяца. Долгое время Кербез Егинбаевой не давали статус общественного защитника, из-за этого она не могла посещать мать и брата.

После нескольких интервью в медиа и активности в инстаграме Егинбаеву вызвали в УВД, где «очень мило» попросили дать подписку о неразглашении и порекомендовали удалить некоторые сторис, где она рассказывала о ситуации с родными. Девушка пошла на это, так как ей «объяснили последствия». Об этом она потом рассказывала в сторис в своем инстаграме.

В конце февраля в СИЗО у Анар Калиевой случился сердечный приступ. Об этом стало известно, когда из машины скорой помощи она смогла позвонить своей дочери Кербез с телефона медбрата. Ни администрация учреждения, ни следователь не сообщали ей о госпитализации матери.

Арестованную активистку вернули в СИЗО спустя несколько дней — только тогда ее дочь смогла попасть к ней на свидание. На тот момент состояние Калиевой было уже относительно стабильным. Администрация учреждения не стала как-либо комментировать произошедшее.

Домашний арест, но не для всех

14 марта, спустя два месяца содержания под стражей, следственный суд решил перевести Райгуль Садырбаеву и Анар Калиеву под домашний арест. 18-летнего Азиза Жолатова так и оставили в СИЗО.

«Медиазона» пыталась связаться с Калиевой, однако ее дочь сослалась на подписку о неразглашении и невозможность давать интервью. Не удалось поговорить и с Райгуль Садырбаевой.

«Ей запретили разговаривать [c журналистами], писать, звонить, пользоваться соцсетями, даже выходить из дома ей запрещают, она только в больницу может выходить. Самочувствие у нее не сказать, что хорошее, еще не очень — всю ночь не спала после освобождения», — рассказала «Медиазоне» мать правозащитницы Гульжанат Садырбаева.

Рассказывая о своих подзащитных, адвокат Мейржан Доскараев отмечает, что обвинения в массовых беспорядках и захвате зданий выдвигаются в Семее против всех участников январских событий. На примере уголовного дела Садырбаевой он объясняет, что для этого следствию не нужны какие-либо обоснования.

«В квалификации преступления указано просто, что она встала на преступный путь и 5 января с целью проведения массовых беспорядков и захвата здания акимата города Семей начала собираться с другими людьми на площади и так далее. Хотя сами же в своем же постановлении говорят о том, что изначально был мирный митинг — собралось 500 человек, потом дошло до трех тысяч, и что Садырбаева является как бы участницей этого всего», — возмущается адвокат.

Доскараев утверждает, что следствие использует общие фразы в предъявляемых обвинениях: «Реального, квалифицированного обвинения нет. Никаких тому подтверждающих документов не представлено, ничего нет. Просто голословные обвинения».