«Когда наших убивали, ты ездил туда понаблюдать?!». Жена арестованного за терроризм алматинца об избиении и митинге, на котором он не был

Примерный семьянин

Моему мужу 37 лет, он учился в Томске на айтишника. Раньше работал в этой сфере, занимался госзакупками, собирал компьютеры. Но после карантина мы работаем как можем, например, продаем деревянные столы и стулья. Сами мы их не изготавливаем, но работаем через цех, где их делают. Заказов на самом деле не много, в месяц два-три может быть. Вот этим и живем. У нас трое детей, дочке восемь лет, сыну — шесть, и новорожденной два с половиной месяца.

4 января мы были в гостях в поселке Бесагаш. Где-то в час ночи мы выехали в сторону дома и улицы были все пустые, заправки все закрыты. По дороге увидела военные машины, но мы как-то не обращали на это внимание. Когда мы подъехали домой, услышали взрывы. Тогда я подумала, что на новый год на площади салюты взрывают.

Где-то в два часа ночи мы зашли домой. Я позвонила брату. Он рассказал, что происходит в городе, мол там страшно: он там был, спасал полицейских или что-то в этом роде. Мы включили телевизор, посмотрели и легли спать.

Следующий день, 5 января, мы пробыли дома, не выходили, боялись. Вечером где-то в шесть часов приехал мой брат, рассказал все и попросил моего мужа съездить с ним туда (в центр Алматы — МЗ). Около семи часов вечера они выдвинулись на машине мужа марки Nissan Murano черного цвета. Я именно хочу подчеркнуть, что черного цвета.

Они выехали в сторону площади для оказания помощи нуждающимся военным, сотрудникам полиции и любому мирному жителю, так как в ночь с 4-го на 5-го января мой брат, являющийся бывшим сотрудником полиции, помог полицейскому, которого избивала толпа митингующих, вытащил его из толпы и помог ему дойти до места, где стояли другие сотрудники полиции.

Поехав по улице Сатпаева в сторону площади Республики, они остановились с краю в безопасном месте, [но] увидев агрессивно настроенную толпу митингующих [и] испугавшись, решили вернуться домой. На обратной дороге, когда они проезжали рядом с ДВД, неизвестная машина черного цвета без номеров, подрезав, остановила их. Оттуда вышли около 4-5 человек. Но точное количество я не знаю, потому что это было со слов мужа, и я не могу [точно] знать. Один из них крикнул: «Здесь сотрудники полиции в гражданской одежде!». К ним подбежала толпа митингующих и силой вытащила из машины. Они начали обыскивать их и машину, заставили открыть все двери, потом багажник. Но убедившись, что они обычные люди, отпустили их.

Еще больше испугавшись, они поехали домой. По дороге муж оставил брата и вернулся около девяти часов вечера домой. Где-то в семь, в семь тридцать они выехали и в девять часов он уже дома был. После чего он никуда не выходил.

Соседи тоже знают, что он был дома. Так как мы никуда не выходили и боялись, 6 января мы вместе с соседями сходили в магазин за продуктами, потом вечером соседи к нам зашли чай пить. Мы вот фото не делали, а в полиции спрашивают: «А фото есть, где вы с соседями сидите?».

7 января нас позвала к себе соседка со второго этажа тоже чай пить. Мы пошли, посидели, а потом муж вместе с соседом спустился к нам. Когда я вернулась, они втроем вместе с соседом и племянником играли в «Монополию».

Избиение на глазах у детей

9 января вечером я пошла в комнату кормить свою новорожденную дочь, а муж в это время кормил на кухне детей. По шагам слышала, что дети покушали и уже в зале сидят. В это время в дверь постучали и открывать пошла дочка. Дома еще был мой 15-летний племянник, он сказал моей дочке: «Амеля, спроси сначала, кто там». Как потом мне рассказала дочь, она спросила и за дверью ей сказали: «Это соседи, скажи папе, чтобы помог поднять стиральную машину». Она подошла к Тимуру и сказала: «Папа, это тебя».

Он пошел открывать дверь и сначала спросил, кто там, так как мы сидели и боялись террористов. Мы с дочерью лежали в комнате. Когда он открыл дверь, поднялся такой шум. Я слышу все это и испугалась, что это террористы. В квартиру забежали люди с автоматами, их было где-то десять омоновцев.

Я попыталась встать, чтобы побежать спасать своих детей, которые сидели в зале, но за какие-то доли секунды, пока я вставала с кровати, на меня омоновцы уже направили свои автоматы. А я же не знала, ОМОН это или не ОМОН, ведь в новостях говорили, что террористы переодеваются в полицию и приходят к жителям. Когда на меня направили автомат, я сильно испугалась. Подумала, что все, меня сейчас застрелят.

Потом у меня спросили, чтобы я показала, кто еще есть дома, и в этот момент один из них зашел в другую комнату, где сын стоял в шоке, а дочь начала орать от страха. Я подбежала к ним и завела в комнату, где была наша лялечка, чтобы они присмотрели за ребенком, и закрыла дверь. Я ору: «Вы что делаете перед детьми?!». А их же много и я слышу, как там на кухне с мужем обходятся. 15-летнего племянника положили на пол и два омоновца с автоматами стояли над ним.

Они у Тимура спрашивали: «Ты был на митинге?» От шока он сказал, что был, но просто ездил понаблюдать. И они начали перед детьми и передо мной избивать моего мужа и кричать: «Когда наших убивали, ты ездил туда понаблюдать?!».

Тогда же они спросили у меня, где его телефон, удостоверение личности и ключи от машины. Пока я искала, за мной все это время ходил омоновец с автоматом. От шока я не могла достать ключи из куртки мужа, у меня дрожали руки и я попросила его: «Пожалуйста, возьмите сами, я не могу». Они все это взяли, сказали дать куртку мужу. Я даже не знаю, как его вывели — я как в тумане была. Я сразу же вышла за ними, возле нашей машины уже стоял ОМОН, два человека осматривали. Потом они сели, уехали и забрали машину.

Мы искали мужа всю ночь и весь следующий день. Мой брат сначала был в ближайшем РОВД. Он вышел оттуда только на утро после допроса — там мужа не было. Потом он поехал в ДВД, оттуда позвонил и сказал, что здание окружил ОМОН и туда никого не пропускают. Затем он перезвонил и сказал, что к нему домой, оказывается, тоже приехали, но не так, как к нам, с отрядом ОМОН, а нормально заходили. Брат вышел из ДВД после допроса и сказал, что мой муж там сидит.

Сломанные руки и обыск

На следующий день мужа привезли домой на обыск. Это было 10 января, где-то в обед. У него лица не было: все опухшее, руки в крови тоже опухшие, сломанные. Одежда была вся в крови и порвана. Его привезли в наручниках и начали обыск. Мне не дали сделать фотографию, в каком он состоянии.

Перевернули всю квартиру. Они искали оружие, гранаты, в общем, искали что-то террористическое. Была найдена только дубинка — игрушка моего сына. Это могут все подтвердить, так как сын постоянно играл с ней. Это дубинка не ментовская, а охранная. Это уже потом я узнала, что они так делятся.

Когда муж выезжал [в город] с братом, у него даже этой дубинки с собой не было — она лежала в детской комнате, как игрушка сына. Если бы я знала, что будет обыск, то могла бы ее и спрятать, но она лежала просто как игрушка. Дубинку изъяли, потом изъяли ноутбук и сим-карты, которые просто лежали дома.

После обыска адвокат сказал, что я могу переговорить с Тимуром. Он рассказал, что его всю ночь избивали и издевались над ним. Я спросила, можно ли его переодеть, и они разрешили переодеться. Я меняла ему одежду, так как у него руки были сломанные. Сняв майку, увидела, что все тело в синяках и гематомах. Видя это, я не могла удержаться от слез.

Со слов следователя мы узнали, что Тимур обвиняется в пособничестве террористам, якобы он на белой Mitsubishi Delica раздавал оружие. У нас никогда не было белой Delica. С начала со слов следователя на него указывал только один человек. Но 13 января нам сказали, что уже три человека на него указывают. Следователь также говорил, что все зафиксировано на видео, но, когда мы разговаривали с адвокатом, он сказал, что не на видео, а на фотографии. Я спрашиваю: «Вы видели эту фотографию?». Он говорит, что нет. И получается непонятная ситуация: следователь говорит про видео, а адвокат про фотографию.

Мужу во время обыска я сказала, чтобы он ничего не подписывал, пока не увидит это видео. Я спросила: «Ты видел это видео вообще?». Он сказал, что нет. Тогда в чем его обвиняют?

Почему не делают пеленгацию телефона, чтобы узнать, где он был? Почему он на белой Mitsubishi Delica якобы раздавал [оружие], если у него черный Nissan Murano? Где видео того, как их остановили и проверяли машину? Они же по камерам могут посмотреть, как они поехали по Сатпаева, как их установили. У нас же сейчас везде по улицам стоят камеры. Можно же посмотреть, как он поехал потом в микрорайон Дружба, чтобы оставить моего брата, как он потом по Яссауи поднимался и по Шаляпина ехал домой. Где эти видео? Где то видео, по которому его обвиняют? Почему они это не смотрят?

11 января адвокат целый день ходил и не мог попасть в ДВД. Ему не давали разрешение на посещение и прямо сказали: «Нам сейчас не до тебя», поэтому он не мог зайти.

Просто у меня муж интеллигентный и культурный человек, он добрый, спокойный. Вы можете подумать, что любая жена будет хвалить своего мужа, но я не хвалю — все соседи, все, кто его знает, вам скажут, что он честный, добрый и очень культурный. Буквально самый культурный человек, которого я знаю, он даже не ругается матом. Может, они увидели такого мужчину и хотят специально из него сделать террориста.