Талибы на льду. Афганские боевики переходят с героина на метамфетамин

Война

На днях правительство Афганистана начало переговоры с «Талибаном» — крупнейшей в стране вооруженной группировкой, которая контролирует значительную часть территории и ведет бои с правительственными силами. Переговоры ведутся при посредничестве США и как минимум дают шанс на перемирие. Как максимум — могут стать основой для прекращения военного конфликта, затянувшегося на десятилетия.

Правда, пока их перспективы сомнительны. Давление властей США, объявивших о выводе своего военного контингента из Афганистана и заинтересованных хотя бы в формальном перемирии, позволило усадить чиновников и боевиков за стол переговоров. Но позиции правительства уязвимы: до сих пор талибы, полагающиеся на теракты и военную силу, вообще отказывались считать его легитимным. Они не прекращают боев и не скрывают, что хотят снова прийти к власти в Афганистане.

В рядах группировки, отмечали авторы недавнего доклада для Совета безопасности ООН, достаточно тех, кто уверен, что «целей можно и нужно добиться силой». Некоторые из полевых командиров, комментируя уход американских войск, говорили, что «афганское правительство можно будет сбросить через несколько месяцев». Даже в руководстве США допустили, что в дальнейшем, когда воинский контингент будет полностью выведен из Афганистана, талибы вполне могут захватить там власть.

Связанные с этим угрозы касаются не только Афганистана. Некоторые опасаются, что усиление талибов приведет к закреплению роли Афганистана как «наркотической сверхдержавы». Даже их нынешние тактические победы — например, освобождение связанных с наркоторговлей соратников, на которое власти согласились под внешним давлением, — могут способствовать росту наркотрафика, утверждает афганский президент Ашраф Гани. И речь не только о героине. Последние несколько лет на территориях, подконтрольных боевикам, стали осваивать производство метамфетамина (он же «лед», «кристалл» или «мел») — наркотика, для которого нашлось доступное и бесплатное сырье.

«Если Европа столкнется с наплывом наркотиков, часть вины будет лежать на ваших собственных лидерах, — жаловался Гани в недавнем интервью британским журналистам. — И если амфетамин [из Афганистана] начнет поступать в США, это тоже будут последствия [освобождения талибов]. Если эти люди станут нарушать закон, ответственность за это будет нести и международное сообщество».

Перспективы афганского метамфетамина на западных рынках можно оспаривать. Но в самом Афганистане он уже стал растущей проблемой.

Экономика

Афганистан выпускает около 85% героина и морфина, производимого в мире. Доля страны в общих доходах от нелегального бизнеса сравнительно невелика — глобальный героиновый рынок составляет более $50 млрд, на долю Афганистана приходится несколько миллиардов. Но по местным меркам она существенна — по данным на середину 2010-х годов, она была эквивалентна около 15% ВВП.

Наркотики, прежде всего героин, — один из основных источников дохода для талибов. Они использовали его еще в 1990-е годы, когда захватили власть в Афганистане. И хотя был период, когда группировка объявила демонстративную войну наркотикам (незадолго до падения режима талибов объем посевов опийного мака резко сократился, что подтверждали инспекторы ООН), это продлилось недолго. Сейчас значительная часть маковых полей находится на территориях, контролируемых талибами, по примерным оценкам, наркотики обеспечивают от 20% до 40% доходов группировки.

«Запрет на производство опия давно не действует, — отмечали представители Overseas Development Institute, исследовательского центра, опубликовавшего доклад о квази-государстве, созданном талибами в удерживаемых ими районах. — Хотя талибы предпочитают не афишировать это, как и связь их группировки с производством наркотиков». В причастности к нелегальному бизнесу неоднократно уличали и представителей власти. Как отмечал один из американских дипломатов в конце 2000-х годов, «многие противники президента Афганистана зарабатывают на наркотиках, но и многие соратники — тоже».

Наркотики — существенная часть местной экономики. Только выращивание и сбор опийного мака, по данным, публиковавшимся несколько лет назад, создают для сельских районов Афганистана эквивалент 300-400 тысяч рабочих мест. Прибыль от них косвенно влияет на другие отрасли и даже доходы государства — за счет, например, таможенных платежей от притока импортируемых товаров, поступающих в страну при увеличении спроса. «Срабатывает эффект мультипликатора, который проявляется на разных уровнях, — констатировали исследователи из Afghanistan Research and Evaluation Unit. — Рост экономики в конце 2000-х годов, например, в значительной мере был связан с доходами, полученными от производства и продажи опия. За счет них создавался повышенный спрос на широкий спектр товаров и услуг — от мотоциклов до еды в ресторанах. Эффект работает и в обратную сторону: снижение производства опия нередко сокращало доходы тех, кто был занят в этом секторе, а за счет этого — и представителей легального бизнеса, владельцев магазинов и торговцев, которые сталкивались с сокращением спроса».

Производство опия, отмечают аналитики Института Брукингса, создает фон для политической и экономической жизни Афганистана. «Эта сфера переплетена с социально-экономической структурой страны, она определяет и политические взаимоотношения, — рассуждают они. — Наркотики приносят прибыль не только талибам, но криминальным группировкам, нередко связанным с властью, племенным элитам и бывшим полевым командирам, ставшим чиновниками. При этом борьба за такие доходы еще больше подрывает уровень безопасности в стране».

Сырье

По данным Управления ООН по наркотикам и преступности, еще в середине 2010-х годов метамфетамин в Афганистане не был распространен. Количество наркотика, изъятого в 2014 году, составило менее 10 килограммов, но с тех пор объемы резко выросли — около 650 килограммов было изъято только за первую половину 2019 года. По информации на 2020 год, основные лаборатории по его производству были размещены на западе страны — 60% из них в районах, подконтрольных талибам.

Изначально, как предполагается, производители использовали ингредиенты (эфедрин или псевдоэфедрин), которые импортировались из других стран. Но позднее освоили естественный источник эфедрина — дикорастущий кустарник эфедра. Такое растение встречается в разных частях Афганистана — в провинции Гельменд (на юге), Герат (на западе) или Бамиан (в центральной части страны).

Среди местных жителей кустарник использовался в народной медицине. По словам одного из торговцев в Кабуле, его покупают «для лечения самых разных болезней». Его применяли и как обычное топливо. Но в целом особой ценности в нем не видели.

По одной из версий, метод использования кустарника как источника эфедрина — основного ингредиента для метамфетамина — афганцам могли подсказать наркоторговцы из соседнего Ирана. Он оказался выгоден местным производителям: кустарник, даже с учетом сопутствующих расходов, оказался дешевле импортируемого сырья. Но не только им. Жители высокогорных районов — территорий, слишком холодных для выращивания мака, но подходящих для сбора эфедры, — также оказались вовлечены в теневой бизнес.

По данным на 2019 год, сборщик эфедры зарабатывал около $30 в день, больше, чем, например, поденный рабочий. Водитель фуры, доставляющий мешки с собранными и высушенными растениями производителям наркотиков, более $1,1 тысячи за рейс. Как отмечают исследователи из Лондонской школы экономики, доставка, которая может занимать около недели, сопровождается сложностями — от плохих дорог до бандитов и поборов по пути. Организаторы наркобизнеса предлагают такие заработки в стране, где уровень безработицы, по оценкам Международной организации труда, достигает 25-30%, объем легальной экономики сокращается (в прошлом году снижение ВВП составило 2,9%, в этом, по прогнозам Всемирного банка, от 5,5% до 7,4%), а уровень бедности из-за кризиса, вызванного коронавирусом, может превысить 70%.

Зарабатывают на этом этапе не только сборщики и перевозчики. Когда водитель с грузом движется из одного района в другой, те, кто их контролируют — это могут быть как талибы, так и представители местной власти, — требуют свою долю, которая может составлять сотни долларов с грузовика. Но даже с учетом этого организаторы бизнеса получают выгоду: груза одной фуры достаточно для производства более 250 килограммов наркотика. На афганских рынках его продают по несколько тысяч долларов за килограмм, розничная цена на Ближнем Востоке или Европе может быть на порядок выше.

Наркотик

Согласно данным ООН, за последние годы партии метамфетамина из Афганистана поступали в Австралию и ЮАР, страны Центральной Азии и Персидского залива. Так, в начале этого года военные корабли Шри-Ланки задержали два грузовых судна с наркотиками предположительно афганского происхождения — полутонной героина и метамфетамина, по ценам черного рынка на сумму примерно в $33,5 млн. Но точных данных о том, сколько наркотика сейчас производят из растущей в стране эфедры, нет. И даже если афганские группировки готовы поставлять большие объемы на экспорт, отмечают исследователи из Лондонской школы экономики, это еще не значит, что они могут занять господствующее положение на иностранных рынках.

Наркотик широко распространился и в самом Афганистане. Его стали употреблять и те, кто уже зависим от героина. Нередко — трудовые мигранты, отправляющиеся на заработки в Иран (наркотик, вызывающий кратковременное чувство эйфории, популярен среди поденных рабочих). В Кабуле, говорит Абдул Рахим, основатель одной из гуманитарных организаций, дилеры поначалу рекламировали метамфетамин как «более здоровую» альтернативу героину. О психологической зависимости и других побочных эффектах, включая повышенное беспокойство и возможные приступы агрессии, они не упоминали.

По некоторым оценкам, среди наркозависимых в Афганистане метамфетамин употребляют около 40%. В крупнейшей клинике по лечению зависимости в Кабуле в конце прошлого года отмечали, что доля таких пациентов там — около 70%.

На ситуацию, считает Рохулла Амин, бывший руководитель Американского института афганских исследований, влияет и недостаток профессиональной помощи для местных жителей, страдающих душевными расстройствами. Нередко люди начинают «лечиться» с помощью наркотиков, что может привести к зависимости и другим последствиям.

«Это проблема, с которой надо разобраться как можно быстрее, — констатирует Мухаммад Ренман, представитель правительственного управления судебной медицины. — А у нас и так достаточно проблем. Нельзя допускать, чтобы дешевый и опасный наркотик пополнил их список».